ЧИЧИН Сергей / Отстойник

Категория: Фантастика / Серия: -

Рецензия

Интересная концепция мироустройства с Адом в виде прослойки между параллельными мирами. ГГ с дружком – два совершенно безбашенных качка, впрочем, как и остальная компания. Матерщина через слово, вполне на месте, как показатель умственных способностей героев (умный, разговаривающий на литературном языке качёк – нонсенс). Книга и приключения заинтересует соответствующий мышечный контингент, – всё без литературных изысков и очень доступно к пониманию. Автору решпект .

     Пара фраз без комментариев о ГГ:

   «В моем доме самое страшное, после паука в чулане - это я.»

   «Подумаешь. Я тоже регулярно Хэллоуин просыпаю. Однажды, вопреки обыкновению проснувшись, до смерти перепугался позвонившего в дверь «привидения» и так прислал ему с ноги, что пришлось потом поднимать поваленный им забор. С тех пор по праздникам дверь не открываю в принципе.»

Аннотация

Человечество издревле терзают опасные вопросы. Чем объяснить тучи, неуклонно сгущающиеся над миром? Какой ливень в конце концов из них прольется? Что может простой человек, не обладающий ни сверхъестественными силами, ни особыми талантами, если его затянет глобальная мясорубка? Изощренные умы придумывают красивые и сложные ответы, выстраивают гладкие схемы - а лезть в гущу событий и принимать сложные решения придется усталому и циничному парню, единственное достоинство которого в том, что он не склонен пасовать перед неведомым.

Отрывок из книги

День начался для меня с фон Хендмана, что печально уже само по себе. За ним нужен глаз да глаз. А если он меня будит — значит, какое–то время уже побыл без присмотра. И, уж конечно, успел влипнуть в кучу теплого, липкого и чрезвычайно пахучего — иначе чего будить заслуженного друга? К тому же пробуждать меня иначе чем пинком он, похоже, не способен органически. Тоже не предмет для восторгов.

— Вставай, Мейсон! — бубнил фон где–то неподалеку. — Проспал все на свете!

Хм. Проспал все, что он по широте (и, главное, простоте) души учинил. Самое время подняться и принять участие в сборе трендюлей за это… учиненное. Этот чертов псих даже йогурт не может съесть, не поправ при этом все мыслимые моральные устои.

Я открыл глаза. Светло. Поспать я люблю. Уже, значит, день. А фон встает затемно, он тот еще гоблин–чердачник. Итого — времени у него было хоть отбавляй. При его–то сноровке мог успеть нарушить процентов семьдесят федеральных законов. Не знаю, не знаю. Может, и не вставать вовсе? Я казни не просплю.

Мик валял дурака, прыгая посреди комнаты на носках и лупцуя воздух. Называется «бой с тенью». Тени не позавидуешь. Мой друг фон Хендман малость не дотягивает в высоту до шести футов и при этом смахивает на гибрид Боло Йенга и калимантанского орангутана. Ну абсолютно невыносимая в полном контакте личность.

— Сдурел? — уточнил я миролюбиво. — Опять собрался с Болгарией помахаться?

Даже и не спрашивайте. Это у него норма жизни.

— У тебя галстук есть?

У меня–то есть. Я тут живу, вообще–то, у меня тут есть все, включая галстук, чайник, компьютер и где–то потерянную подшивку эротических журналов. Можете себе представить фон Хендмана в пестрых бермудах, пауэрлифтерской майке, белых борцовках и моем бордовом галстуке? Не иначе как решил замаскироваться. Неужели все так плохо?

— А тебе зачем?

— Мне незачем. Это тебе. Пойдем, с кем познакомлю.

Так. Этого еще не хватало. Если верить его россказням, так это он, будучи на экскурсии в Белом Доме, познакомил дуделя (видимо, игрока на духовом музыкальном инструменте, но не поручусь, что он имел в виду именно это) Билли с секретаршей Моникой. А последний парень, с которым Мик познакомил меня, два дня гонялся за нами с автоматом Калашникова и истошными воплями насчет акбарности их аллаха. А потом еще неделю успешно прятался от нас, хотя мы ничего особенного и не кричали. В конце концов нашли и все вопросы таки прояснили, но какова зряшная трата сил?…