ВЕСТЕРФЕЛЬД Скотт / Красивая
Категория: Фантастика / Серия: Мятежная 2
Рецензия
На протяжении всей серии, (?рефреном?), постепенно усиливаясь, проходит чисто буржуазная мораль: предательство под давлением обстоятельств – вполне естественно!
Под обстоятельствами подразумеваются старшие, умные правители. Основная идея – чем больше ты предаёшь, в угоду обстоятельствам и ситуациям, тем более умным и опытным становишься, тем быстрее сам станешь старшим и будешь пользоваться результатами труда молодых, глупых идеалистов.
Посмотрите на западную, а теперь, временно, и «нашу» дерьмократию – в среде студенческих волнений вырастают подонки, впоследствии становящиеся «хозяевами» жизни, с улыбкой наблюдающие за самоедской суетой молодых…
Какое счастье, что я рос в совсем других условиях, где имела место настоящая дружба и общие цели и какое горе, что во власть просочились мерзкие, беспринципные предатели и бесхребетные трусы,- вроде Ельцина и Горбачёва, соответственно…
Дочитал. Как и предполагал история завершается самым грандиозным предательством и переходом ГГ в новое качество – старшего суперумника…
Серия достойна прочтения: Молодёжь из буржуев научится предавать и рвать глотки спутников в пути на «Олимп», обывательскому быдлу понравится описание мира праздничного потребления, ну, а Коммунистическая молодь будет знать с кого и как спросить…
Аннотация
Вот уже много лет на свете нет некрасивых людей. Ну, если не считать подростков. На шестнадцатый день рождения каждый получает поистине королевский подарок — прекрасную внешность и идеальное здоровье. Свежеиспеченные красотки и красавцы несколько лет живут в свое удовольствие, не думая ни о чем, кроме балов и вечеринок. И никто из них не догадывается, какую цену все они заплатили за столь прекрасную жизнь. Ведь те же врачи, которые делают их красивыми, одновременно вносят кое-какие изменения в их разум… Тэлли Янгблад — одна из немногих, кто знает тайну, на которой держится мир: на операционном столе из людей делают покорных, трусливых болванчиков. И все же она согласилась стать красоткой, потому что кто-то должен был испытать на себе лекарство от «красотомыслия».
Отрывок из книги
«Что надеть?» — вот самый сложный вопрос, который приходилось решать каждый день.
В приглашении в особняк Валентино насчет дресс-кода говорилось: «полуторжественный», и вот как раз приставка «полу-» выглядела загадочно. Это расплывчатое «полу-» оставляло слишком много неопределенностей, совсем как ночь, на которую не назначено ни бала, ни вечеринки. Особенно тяжело в подобных случаях молодым людям. Для них «полуторжественный» дресс-код может означать как пиджак и галстук (правда, с определенными видами воротников можно обойтись и без галстука), так и «все белое и манжеты навыпуск», если дело происходит летом, а также всевозможные фраки, жилеты, сюртуки, килты или ну очень стильные пуловеры. Правда, если подумать, девушкам такая формулировка тоже покоя ни сулила. Последствия могли быть прямо-таки взрывными — впрочем, в Нью-Красотауне любая формулировка приглашения означала безумную суету вечерних сборов.
Тэлли больше нравились торжественные балы, на которые полагалось являться в строгих вечерних нарядах — так называемые «белогалстучные» или «черногалстучные». Да, в таком виде чувствуешь себя не очень-то вольготно, так что и веселье на балу не разгорится до тех пор, пока все не напьются, зато нет нужды ломать голову над тем, что же все-таки надеть.
— Полуторжественный стиль, полуторжественный… — твердила Тэлли, вновь и вновь обшаривая взглядом свою необъятную гардеробную.
Стойки с одеждой выезжали вперед и убирались внутрь, едва поспевая выполнять команды глазной «мыши» Тэлли, наряды бешено раскачивались на плечиках. Какое все-таки гадкое словечко это «полу-»…
— Да и слово ли это вообще? — проговорила Тэлли вслух. — Полу…
Словечко оставило гадкий привкус во рту, и так пересохшем после вчерашних возлияний.
— «Полу-» — это всего лишь половина целого, — с апломбом пояснила комната.
— Математика… — отмахнулась Тэлли. Тут ее накрыл приступ головокружения, Тэлли плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. «Это нечестно, — капризно думала она. — Почему я должна ломать голову над какой-то дурацкой половинкой слова?»
— Да пропади оно пропадом! — сказала она вслух.
Комната поняла хозяйку неправильно. Стойки с одеждой втянулись внутрь, и стена-панель закрыла гардеробную. У Тэлли не было сил объяснять, что она имела в виду похмелье, которое вольготно развалилось у нее в голове, будто перекормленный котяра — мрачный, своенравный и не желающий сдвинуться с места.
Вчера ночью Тэлли с Перисом и компанией других «кримов» каталась на коньках — они опробовали новый аэрокаток над стадионом Нефертити. Ледяная пластина, парящая в воздухе благодаря магнитной решетке, была такой тонкой, что просвечивала насквозь. Над ее прозрачностью трудилась стайка маленьких машинок, снующих между конькобежцами, будто пугливые жуки-водомерки. Фейерверки, взлетающие над стадионом, превращали аэрокаток в этакий шизоидный витраж, беспрестанно меняющий цвет.